Rosomah: Тут будут выкладки. Как и на ВВВ. Для начала - маленькое уточнение. Книга будет про Немайн, и хронологически продолжающая две предыдущие. Но я постараюсь сделать ее отдельной книгой. Не продолжением сериала, а вещью, вполне употребимой без первых двух частей...
Svova: 1. Болеть не хорошо :) Выздоравливайте! 2. Отрывок покончался на самом интересном месте. 3. Тапками кидаться можно? Будем считать, что да :) 3.1 Англы за порог - Немайн следом. - Я окончательно запутался. Пожалуйста зафиксируйте национальную принадлежность мерсийцев. Сам не эксперт, а уточнения уже запутали, то они мерсийцы, то англы, то германцы, то не саксы 3.2 - Эйра, идем. Хочу тебя познакомить... познакомить с .... было бы правильнее? 3.3 Потом? Не так вспомнит. Не понятно. Автор ведёт игру на нюансах, а детали теряются - вместо полумрака с загадками - темнота где не видно ничего... Нам интересно, как ГГ вывернется, а так течение его мысли совсем непонятно... 3.4 - Вот ты какая... - сказала августа, - Совсем не переменилась, да? Вот ты как ...? - imho
Rosomah: Svova 1. Нехорошо. Я нехороший росомах, увы 2. 3. Да, можно. Даже нужно. Спасибо! Уволок.
Алек Южный: >>Не слишком для простого священника? Достаточно, чтобы отбросить слово "простой", и вертеть навостренными ушами по всем азимутам. Достаточно, чтобы отбросить слово "простой", и поднять навостренными ушами маленькую бурю. ;)
Rosomah: Хорошо! Уволок. Спасибо!
Cyanbird: >Человек больше ценить знание ценит >выставленный навстречу палец выставленый >Места хватает, а стены между не так уж и нужны. здесь не уверен, но возможно: Места хватает, а стены между — не так уж и нужны. >например, следует контрофорсы >контрфорсы и снаружи неплохо смотрятся так контрофорсы или контрфорсы? >передел земли всегда порождает обиженных обиженых
Rosomah: Спасибо! >выставленный навстречу палец выставленый Вы не правы. >Места хватает, а стены между не так уж и нужны. здесь не уверен, но возможно: Места хватает, а стены между — не так уж и нужны. Скорее всего, я поставил и убрал - у меня и так тире много :) >например, следует контрофорсы >контрфорсы и снаружи неплохо смотрятся так контрофорсы или контрфорсы? Контрфорсы, опечатку поправлю >передел земли всегда порождает обиженных обиженых Вы не правы.
Svova: 1. Потому и следует играть в загадки: для дела только польза, ей счастье - Немайн радость видеть сестру счастливой. Счастье и счастливо слишком близко стоят... 2. но не тревожным лицом сестры - ждет незлой каверзы. может смягчить до "та ждет незлую каверзу", "ждущей незлую каверзу" ни или что-то в авторском стиле :) 3. Не понятно с чего ГГ поверил Анастасии. Ни проверок, ни сомнений, возможно где-то в другом месте откроется... 4. Можно ещё чуть воды добавить про встречу, прежде чем ГГ опять смоется на работу? :) 5. не настаивал на наружной стене - контрфорсы и снаружи снаружи наружнее просвечивает :) Про контрфорсы, патерны и прочее фиг поймёшь без справочника или учебника. Переиначивая слова ГГ из второй книги - "расчёт водосливной плотины по профилю Офицерова мой предел" :) временами ваши книги тяжко читать даже будучи готовым погуглить непонятные термины, без которых красота рассказа тускнеет... просто непонятно за что цепляться 6. К тому же времени, как наловчатся строить сами - у республики будет хороший флот. Вариант: К тому времени, как наловчатся строить сами - у республики уже будет хороший флот. 7.а так я всем, кто над собором трудится, плату накину. Вариант а за усложнение работы я плату накину...
Rosomah: 1, 2 - да 3 - хмм. Пересмотрю, возможно, нуждается в уточнении. 4 - ??? Вода, вообще, считается штукой плохой :) 5 да 6. поправлю 7 нет. Накидывает она не ЗА что-то. А по своему статусу и обязанности... Спасибо!
Rosomah: Итак, в дверь постучали. :) Явился отец Пирр, с порога начал что-то говорить. Что - Немайн не разобрала: по ушам полоснул пронзительный вопль, мимо глаз проскочило нечто смазанное, совершенно не напоминающее робкую Анастасию. Нечто врезалось в отца Пирра и со злобным рычанием - куда там "страшному" зверику - принялось святому отцу бороду вырывать! Немайн сама разнимать не полезла. Сунуться между - с двух сторон и получить. Зато, отдав приказ, остаешься наверху. Судьей, как хранительнице правды и положено. Кроме того, когда тебя не отпихивают и не волтузят, есть время сообразить, что именно кричала сестра, и что пытается пробулькать священник. Когда самое неприятное будет позади, можно будет уставить на "простого" священника Пирра сверлящий немигающий взгляд, и поинтересоваться: - Извольте, ваше святейшество, объяснить свое поведение. Пирр, оказывается, целый патриарх Константинопольский, пусть и в бегах. Не самозванец: не узнай его базилисса, борода осталась бы целой. Сейчас Анастасия ходит вокруг тигрицей, цедит: - Предатель. Изменник. Иуда! Снова вострит когти. - Ворот распахнется. Тут мужчины есть... Зажала ворот рукой. Вот они, особенности аварского платья. Все лишь запахнуто, скромность защищает платье-рубаха, так и у него ворот нараспашку, на легкой шнуровке. Пирр ее, видимо, оттолкнуть пытался, порвал. Не придержишь - случится то же, что грозило местными ткачихам, пока сида не подсказала как делать пуговички. А в комнате мужчины есть, и взгляды нет-нет, да проскочат мимо девичьей груди... Интересно им! Тут Немайн поняла: ей тоже интересно. Мужская память? Ничего, в отличие от мужчин у сиды интерес невинный, и удовлетворить его легко. Будет сестра-по-должности мыться - заглянуть, спинку потереть... Анастасия краснеет, хорошо. Можно добавить для верности: - Или ты все-таки портовая девка с Родоса? А то и портовая кошка - вон как царапаешься! - Я Анастасия Арсакуни, дочь великого Ираклия. Как и ты! - Тогда прости недостойного служителя божия Пирра... - раздался голос "простого" священника, - как сестра твоя Августина! Прости малодушного наставника твоего... Немайн покосилась на Пирра - да, уже не дрожжит. Голову склонил, что в хитрых глазах прячется - не понять. Сейчас скрутит девочку словами... Сам хорош! Жил тут инкогнито, молчал. Августиной считает! Получай! - Хорош воспитатель... ученицам за пазуху лезет, а потом, пока те растеряны, словесами добивает. Молчи, пока говорить не разрешу. Иначе... Медленно сжала кулак. Проследила - дошло. Кивнул. Хорошо, теперь другая сторона. - И ты, святая и вечная, успокойся и изложи: за что сей человек подлежит борододранию. Просто так драться нельзя: римский император не ограничен никакой властью, кроме божественной, но ограничен процедурой. Именно для того, чтобы, вырвав кому-нибудь сгоряча бороду, не пожалеть об этом после. Ну? Следующие полчаса она слушала историю патриарха Пирра, человека весьма одаренного умом, но, увы, не храбростью. Говорили два голоса - обвиняющий и оправдывающийся, и Немайн получала истину, проведя между ними среднее. Пирр стал патриархом Константинопольским после Сергия. Тот тоже был соратником императора Ираклия, тоже стремился примирить расколовшихся в вопросе о количестве природ Христа христиан... Император считал, что, когда с севера идут авары, с востока персы, а на юге растет зубастый зародыш Халифата - устраивать внутренние дрязги не стоит. Сергий и Пирр разработали учение, которое должно было всех примирить, но результатом стал раскол недавно единого учения уже на три части. Монофизиты все равно сочли мусульман ближе по духу, чем иных христиан, в Сирии и Египте били императорской армии в спину... Поражения свели в могилу сперва Сергия - так Пирр и стал патриархом, а там и Ираклия. Император просил патриарха присмотреть за семьей... а тот не справился. Видел кричащую толпу - и заготовленные слова застревали в горле, слова, которых было бы достаточно, чтобы успокоить, убедить, перетащить на свою сторону. Смотрел на вдову Ираклия, Мартину - но та тоже превращалась в изваяние. Пирр все еще умел договариваться - в кабинетах, там, где любая угроза оставалась еще словами и не могла реализоваться немедленно и страшно - но каждый следующий договор становился все тяжелей. С самого начала из перечня соправителей исчезли дочери Ираклия, потом и Мартина из коронованной императрицы оказалась всего лишь матерью императоров, потом к ее сыновьям прибавился племянник. Пирр просчитал, что дальше. Узнал, кого прочат на опустевшую кафедру. Сначала хотел добраться до дворца, предупредить - но на улицах было уже неспокойно, и он не рискнул. Корабль унес патриарха в Африку, а императорская семья осталась на расправу. Несколько юридических подарков, оставленных с столице, поддержка Рима и Карфагена оказались достаточны, чтобы Пирра не смогли лишить кафедры. Теперь в Константинополе всего лишь местоблюститель, а патриарх Константинопольский стоит, свесив голову, на третьем этаже Жилой башни Кер-Сиди. Те, кого он бросил - кто жив - стоят перед ним. На деле одна, он считает, что две, и действительно рад, что может просить прощения у девочек, перед которыми кругом виноват... Немайн подводит итог. - Измены не было. Было малодушие... Дружинника следовало бы казнить. Формулировка: "за трусость перед лицом неприятеля". - Так его! - кричит Анастасия. Пирр понурился. Наверное, ждал, что ему все простят и на груди возрыдают? Нетушки. - Ополченца ждал бы позор, барды беглеца бы на всю страну ославили... Вряд ли одного, в толпе. С этим живут. Помолчала. Вздохнула - нарочно, для Анастасии. - Только святейший Пирр - не дружинник и не ополченец, а малодушие, увы, и на апостолов накатывает. Петр от Спасителя три раза отрекся, чтобы шкуру спасти... А потом в Риме на крест взошел, и нынешние римские папы несут имя его наместников с гордостью. Переменился, выходит. А некто Пирр - переменился? - Не верю! Это Анастасия. - Переменился. Приехал сюда из Африки... Наверное, это как мне было из болот наружу выйти. Страшно! Это Луковка. Беглый патриарх поднял голову, смотрит на нее - с надеждой, но Нион молчит. Может сказать что-то еще? Не на людях? Немайн стало интересно - и чуточку стыдно. Мгновение назад судьба человека была предрешена лишь оттого, что он из-за больных глаз и совести признал в ней базилиссу Августину. Теперь совесть заворочалась и в сердце сиды. - Хорошо. Сказала, словно чужим голосом. Хрип, не то карканье, не то рычание. Откашлялась - не помогло. Продолжила: - Если ты переменился - не испугаешься, когда я расскажу людям, что место батюшки Адриана, что при Кер-Ниде поднял в атаку резервы - трус занял. Встретишь их, объяснишь, что к чему. А? Пирр молчит. Что ему говорить? Но этого мало. - Или - топай в порт. Африка, Рим... православный мир все еще велик, и есть множество мест, в которых тебе не придется смотреть в глаза тем, кого ты бросил. Времени тебе - до завтра, до исхода первой стражи. Республика не может опираться на гнилую подпорку! - Я... - сказал Пирр. Заскорузлым, старческим жестом приподнял руку, дал ей упасть. Повернулся, поплелся к лифту - дряхлый, жалкий, ноги трясутся. - Играет, - отрезала Немайн. - Уплывет в Африку - таким и останется. Немайн подразумевала - в ее памяти, в истории Республики. Камбрийцы, разумеется, услышали сглаз. Стали расходиться - один из рыцарей отчетливо пробормотал: - Так жить... Я бы прилип к полу собора! - Ты и так от врагов не бегаешь, сэр Берен, - пропел в ответ голос Луковки, - и просто не понимаешь трусов. - Не понимаю, - согласился рыцарь, - и, даст Бог, никогда не пойму!